Веселье началось уже рано утром 28 января в здании Хостинского вокзала , согреваемого только дыханием "бомжей", завернувшихся в кули из полиэтилена и мирно спящих. Было тихо, но вдруг вокзал заполнила толпа людей с рюкзаками, свертками, лопатами, сумками и какими-то простынями. Так я впервые увидел московских спелеологов. Сложив вещи горой и хорошо перемешав их, они дружно отправились купаться в нетеплом январском море. Вернувшись со слегка смоченными волосами, они забегали как тараканы в поисках воды, котелков, макарон и заодно знакомясь друг с другом. После этого я увидел пресловутых "москалей" в деле приготовления "пищи": в небольшую адскую машину (скороварку) была брошена горсть макарон, и когда они сварились не увеличившись до ожидаемых размеров, щедрой рукой туда же бросили вторую горсть. Пораженный количеством получившегося блюда, я отошел в сторону и наблюдал как десять человек делят порцию, уместившуюся в одной тарелке. Вдохновленные моим отказом от "пищи" и от сала, москвичи заметно повеселели. "Да, макароны-это вещь, хорошо что у нас их так много"- сказал кто-то укладывая кулек с ними в чужой рюкзак (который, как выяснилось, унесли на Воронцовку). Оставшиеся восемь дней наш стол разнообразили гречка и рис. Когда страсти вокруг еды улеглись, в ту же скороварку залили воду для чая и стали греть, но чудо-кастрюля не подавала никаких признаков кипения. Слава Богу, что ребята подобрались грамотные-физики ! Посовещавшись, они решили что наступило состояние равновесия между поступающим и рассеивающимся теплом, занесли газ внутрь вокзала, где нет ветра и стали ждать. Я задремал и где-то через пол-часа услышал шипение. Открыл глаза-это Миша гайки на скороварке откручивает. И тут как бабахнет ! Здание наполнилось паром, среди облаков летала кастрюля, напоминающая о неудачах американского ракетостроения. С диким воплем, ухватившись за обожженный орган руками, Миша выпрыгнул из вокзала. Когда пар рассеялся стало ясно, что "бомжи" и несколько ни о чем не подозревавших пассажиров тоже бесследно исчезли, Миша потом вернулся, а они-нет.
Забрасывались на Алек пешком от Калинового Озера. Дорогу никто не знал: Миша и Леша, которые уже были там, не могли ее вспомнить, а остальные вообще там никогда не были. Это выяснилось когда на вершине крутого подъема навстречу выехал мотоциклист, который указал нам путь истиный. Пришлось вернуться назад и начать все сначала. Следующим этапом были поиски на хребте людей, которые знают, где же находится "наша" пещера. Мы шли по дороге все выше и выше, надежда на лучшее почти совсем угасла, когда тропу преградила кучка кала и надпись на снегу:"МФТИ-г...ны". "Ура !"-закричали все, узнавая почерк родных московских спелеологов. К сожалению, никто из бывших в охотничьей избушке не знал, где находится пещера Гигантов. В результате лагерь был разбит на другой стороне хребта. Разбросав вещи вокруг палатки, мы стали ждать. И вот из леса вышел человек: "Спокойно, Миша, я-Дубровский и покажу вам пещеру !" С ним было еще трое веселых прожорливых дядек и девушка Вера, трехместная палатка и три спальных мешка на пятерых. Я уже начал привыкать к такому аскетическому подходу москвичей к тяготам и лишениям, создаваемым их природой. Поэтому я не удивился, увидев что пол нашей палатки покрыт "пеной" только наполовину, причем на всех ковриках уже лежали,завернувшись в простыни из синтепона, дрожащие тела.
Проснулся я в луже на дне палатки, шел дождь, который к вечеру сменился снегом. Выяснилось, что никто из новичков не умеет лазить по веревке и пользоваться снаряжением: те, кто ходил на тренировки в клубе, не поехали в поход, и наоборот. Подготовка к первому знакомству с пещерами началась и закончилась на "банановом дереве" под мокрым снегом, вместе с которым падал и без того невысокий моральный дух новичков "Барьера". Проехав пол-страны и потратив кучу денег, люди стояли вокруг костра и не хотели никуда двигаться. Наконец были выбраны две жертвы из новичков и две первые двойки отправились в пещеру. Первая из них должна была вернуться через шесть часов, к ужину. В их ожидании я проводил время в борьбе с "обломом". Это слово звучало к концу похода все чаще и чаще, заменяя все остальные. Задавая любой вопрос, можно было и не слушать ответ, сплошной "облом". На зависть буддистам, выделяющим 120 различных человеческих желаний, количество разных "обломов" у барьеровцев измеряется гораздо более внушительной цифрой. Как сказал Костя Дубровский, "Все-ОБЛОМ". Но, как оказалось, есть два исключения-жрать и спать... Умело манипулируя этими двумя рычагами, мне удалось заставить москвичей очищать от грязи и глины свои затоптанные тарелки перед едой и снимать грязные комбезы. После этого у них вырабатывался условный рефлекс на пищу-мыть тарелки, так что даже не приходилось заставлять.
Так, воспитывая и наставляя на путь истинный глупеньких "москалей", я не заметил как наступила ночь, а первая двойка все еще не вернулась. Я приготовил ужин и ждал. Тем временем снегопад продолжался и палатка "Зима" превратилась в прекрасный снегоуловитель. Приходилось все время восстанавливать ее и сбрасывть сугробы мокрого снега, мгновенно вырастающие вновь. Посмотрев на часы, я встревожился: прошло уже 12 часов с момента выхода первой пары-двух Мишек. Стали мерещиться разные глупости, тем более что причины для этого были: снаряжение новичков и их опыт. В обвязках москвичей вместо MR были "Ирбисы", педали сделаны перед самым спуском, страховочные усы-из какой-то сомнительной стропы. Самым веселым было положение со светом: у новичков были на касках странного вида фонарики, провода от которых просто прикручивались к контактам батареек. К ождав еще час, я вышел навстречу и возле пещеры нашел "танцующего" Мишу. Он сообщил, что все нормально, только свет кончился, так что последний колодец они проходили вчетвером при свете одной карбидки. Последним вылез Вова Панкратов с перекошенным лицом и грязно ругал новичков, которые с погасшими фонарями и смертельно усталыми лицами безразлично глядели по сторонам в надежде отыскать дорогу домой. Впятером, освещая дорогу впереди карбидкой "Petzl", которая то и дело гасла, мы долго возвращались по заснеженному следу. Я шел последним со своим фонарем, подгоняя отстающих. В лагерь мы пришли рано утром: палатка лежала, погребя под собой несколько спящих "надежд" московской спелеологии. Все стали фотографироваться, а потом Дубровский со своей шайкой ушел на Воронцовку, забрав с собой больного Вову и убогого Витю. Спустя час я нашел в снегу сумку с паспортом гражданина Украины и ложкой, но было уже поздно. Зато Вова прихватил мою новую пенку, взамен которой мне досталась древность с надписью "с/к Барьер". Дальнейшая жизнь протекала спокойно, так как батарейки у новичков кончились в первом выходе и в пещере им делать было нечего. Самым ярким воспоминанием стало блюдо "плов по-барьерски": в жидкой рисовой каше плавали вареные луковицы, сырая морковка, тушенка и килька. Ударил мороз и наш лагерь превратился из "грязнилища" в "русские горки". Продукты постепенно кончились и "барьеровцам" осталось только откопать из-под снега оставшиеся вещи, снять в пещере навеску и покинуть Алек. Всем, кто любит острые ощущения и рис, хочет сбросить лишний вес, спать в луже, сжечь комбез и лишиться пенки - советую ходить в "новичковые" походы спеклеоклуба "Барьер".